Мне не было и трёх лет, но отчетливо помню его. Дедушка Миша (хотя он был мне прадедушкой) садился за стол, доставал мешочек с самосадом, отрывал кусочек недавно прочитанной газеты и аккуратно насыпал тонкой струйкой курительную смесь. Затем заворачивал и облизывал оставшийся клочок газеты и хорошенько обкатывал по столу свою папироску.
От него всегда пахло табаком, и почему-то именно этот запах нравился мне. Он был какой-то родной, близкий мне запах. Теперь я не ощущаю нечего приятного ни от одного курящего человека. Деда курил задумчиво и его карие глаза неспешно двигались, всматриваясь по несколько минут в одну точку. Его глаза, чуть надвинутые брови, улыбка… Недавно я пересматривала старые фотографии и передо мной ещё чётче сформировался образ моего дедушки.
В моих детских глазах запомнились даже его движения. Почему-то память хранит это. Хранит в сероватых оттенках картины, увиденные моими глазами: дом, редкий низкий забор, кусты малины где я любила прятаться от дедушки… Он звал меня Ритулей, Ридой и даже Рисой. И так мог называть меня только он! Уже с раннего детства я привыкла к разным формам своего имени, у кого насколько хватало фантазии так меня и называли!
Помню как деда Миша слегка приругивал меня, когда я бегала по огороду и пряталась в огромных кустах малины. Как с его рук я ела это вкусную ягоду. Редко ем малину, но сегодня захотелось открыть баночку с вареньем. Видимо всё ещё храню те моменты, чтобы не затереть их пылью в памяти.
Читать дальше