Жду. Пока. Идут. Часы.
Утро окрестило меня назойливыми снежными мухами, хотя казалось что уже пришла весна. Тепло и солнечный свет говорят о том, что скоро лето… Тихо и спокойно, словно я куда-то опоздала. Наконец-то закончился мой больничный-отдых.
На пороге меня встретил приветливый и игривый взгляд Маси… впервые. Впервые она подошла ко мне как только услышала мой голос. Я позвала её.
«Теперь мы должны идти!» — сказала я, посадив свою маленькую кошечку в сумку, и понесла её в ветеринарную клинику.
Сильнее пошёл снег, он моросил и пробивался в маленькое отверстие в сумке. Маруся впервые ощутила на себе мелкие снежинки. Она смахивала их с мордочки лапкой и мурлыкала. По дороге она вела себя спокойно, я разговаривала с ней и поглаживала её по голове. Мася стала засыпать.
В клинике мы были первыми. Её осмотрел врач и сказал, что хвост отмирает. потом она дёрнула за омертвевший кусочек, тут Мася вскрикнула и укусила меня за руку. Затем осмотрела окровавленный хвост и высказала, что нужна ампутация пока гангрена не пошла дальше. Выбора не было. Заполнила согласие на операцию, написав в графе кличку: «Маруся».
Врачи улыбались, глядя на такую маленькую пациентку с такой интересной кличкой. Потом поставили ей укол и я стала поглаживать её, пока она не заснула. Мне было велено подождать полчаса пока длится операция. Сначала я чуть было не заплакала, но сдержалась при виде других животных и их хозяев. Кошка со сломанной лапой вела себя тихо и глядела по сторонам, другие кошки шумели и кричали, пёс (помесь овчарки с дворняжкой) ждал своей очереди на внутривенный укол.
Пытаясь отвлечься я читала объявления. Какие-то гады травят животных, разбрасывая лакомства с ядом. Велено не отпускать своих любимцев одних и смотреть за ними внимательно. После отравления этой гадостью животное в муках умирает где-то за сутки, страдая от судорог, рвоты и болей в теле…
Потерялись животные, ищут новых хозяев кошки и собаки… сколько же их…
Когда все ушли меня позвали. Увидев в проходе девушку, несущую обездвиженную Масю, я наконец-то улыбнулась. Девушка выписала мне лист с инструкцией по уходу за животным после операции, назначила дни контроля и снятия швов.
Мася лежала на кушетке и немного судорожно двигалась, широко открытые глаза её были наполнены слезами… Сдерживаясь я подошла к ней и погладила по всему телу. На месте хвоста всё было намазано зелёнкой и виднелись несколько швов.
Врач сказала что теперь у меня курильский бобтейл, вместо беспородной кошки. Я улыбнулась, положила лист в карман, осторожно взяла на руки кошку и положила в сумку. Потом села и прочитала указания. От наркоза она будет отходить от 8 до 48-ми часов. Глазки её будут открытыми пока она не придёт в себя, поэтому каждые 10-15 минут надо закапывать ей в глаза чистую воду или капельки и делать «моргающие движения», потому что сама кошка не сможет закрывать их. Также может быть рвота.
Дома уложила Масю на её матрасик, который сама сшила ей и подарила на первое марта. Подложила под голову её полотенце и уселась рядом. Поначалу она не двигалась и лежала смирно. Потом мне нужно было отойти. Вернулась и увидела как она судорожно пытается выплюнуть из глотки пищу, которую ела ещё утром. Пена летела на полотенце. Это было похоже на приступ эпилепсии. Но одно дело у людей, и совсем другое у животных. Я открыла ей пасть и очистила её. Она сильно сжимала челюсть, сопротивляясь. Мася сильная, хоть и не может пока что моргать глазами и контролировать свои движения.
Более пяти часов возле неё… Долго так не просидишь. Как только я отошла, она встала. Вернувшись я нашла её под дверью. «Мася, Масенька…» Беспомощными движениями она пыталась идти и, услышав меня, стала жалобно маукать как в тот день 14 февраля… Больше я не отхожу от неё, либо прошу маму посмотреть за ней. Но кошка то моя, поэтому сидеть с ней тоже мне, пока не станет лучше.
Взяла вместе с матрасиком и держу возле себя. Она пытается вставать и падает, иногда издаёт звуки, и даже может сопротивляться пока я останавливаю её попытки сбежать.
За все эти часы я столько плакала, что уже не сосчитать. Людей после наркоза встречала много раз, когда навещала их в больнице. Они что-то несуразное говорят, пытаются встать или вовсе агрессивно себя ведут. А вот маленькое создание, прежде активное и весёлое увидеть лежащим, беспомощным и бьющимся в конвульсиях… это совсем другое, поверьте!
Сегодня столько всего произошло впервые.
Ты знаешь, у меня есть опыт выхаживания животных, а именно Шуриков, после операции… а он четыре перенёс. Поревела я тогда тоже намало… а видишь, какая толштая шабака в итоге вышла.
И у Марусеньки так будет, вот увидишь.
Не переживай, Лиске 3 операции делала, так что я один раз ее даже на работу из ветклиники забирала, чтобы одну не оставлять. Главное побереги ее, чтобы не простыла. Они после наркоза легко простужаются.
Она у меня вредина и совсем не хочет без меня сидеть, не знаю как в эту ночь спать буду.
Иные, вон детей берут, и испугавшись жизненных проблем, возвращают детишек назад.
А ты няньчишься с ней, лечишь...
Я ушла, пытаюсь заснуть, но когда слышу как она кричит — вздрагиваю…
Глаза грустные и в слезах, мордочка бледная словно болеет. Думаю через сутки станет лучше.
НЕ МНЕ. хотя мне тоже можно… но не капельку… а литр, примерно)
А так то да, знакомый звериный врач не помешал бы тут. А то у нас кругом одни психиатры, целители душ человеческих)
Скоро лягу спать.
Пока, до встречи!
Но иначе никак нельзя было, мама бы отдала её в какой-нибудь приют…